Форум » Ihre Häuser » Дом Беате » Ответить
Дом Беате
Stephan:
Ответов - 10
Anhel Wolf: Бег, скорость, ночь – до ломоты в лапах, до прерывистого и частого-частого дыхания. Запах крови. Охота. Головокружительная слабость перед соленым привкусом во рту, и ожидание скорой встречи с его принцессой – той, ради которой он незамедлительно продаст свою черную душу… Лес, ночь, снова бег и тяжелое уханье совы где-то вдалеке. Он чувствует ее, ее прекрасную улыбку, в ушах эхом отдается нежный голос, напоминающий ему сладчайшую из музык. Уберечь, защитить, оградить… Не позволить никому даже прикасаться к его сокровищу! Как же долго он мечтал найти свою единственную, которая украсит его серую жизнь одной только своей улыбкой и ласковым взглядом… Все сейчас он делал исключительно ради своей любимой – даже охотился весьма редко, только для того, чтобы не огорчить ее своей смертью. Она взяла с него клятву не убивать невинных – и поэтому Анхель специализировался лишь на тех, кто уже был виноват перед Богом – убийцах, ворах и прочих подобных им людям. Вот и сейчас, короткий миг преследования – и у очередного человечишки перегрызена шея, а на груди следы волчьих когтей. Анхель никогда не давал своим жертвам шанса на спасение, чтобы не пополнять свой клан такой ценой. По правде говоря, он и думать сейчас уже ни о ком не мог, кроме своей прекрасной леди, которая, должно быть, спит сейчас крепко, а может даже и ждет, когда он вернется, чтобы привычно потрепать по холке серого волка, который, подобно дворняге разляжется у нее ног, сладко зевнет и лизнет руку, выражая признательность. Она звонко рассмеется, и попросит перестать играть – тогда волк убежит в другую комнату, и вернется уже Анхель, растрепанный, улыбающийся, и зябко кутающийся в одеяло. Она усадит его у камина и принесет кружку горячего ароматного чая… Да. Ради этого и стоит жить… А сейчас был только он, темный и холодный лес, ночные птицы вдалеке, и полное умиротворение. Волк резко остановился и опасливо втянул воздух, пытаясь разобраться в этой какофонии терпких ароматов. Травы, запахи, люди, звери – все смешивалось в одну большую кучу, и волк сейчас совсем по-человечьи тряхнул головой, чтобы выкинуть оттуда все ненужные мысли. Где-то рядом Абигайл – он чувствовал сладковато-медовый запах этой дамочки из семейства кошачьих. Но не только она – где-то были еще и вампиры… Волк чуть сузил глаза, а затем протяжно завыл, будто предупреждая окрестности о готовящейся беде. Секунда – и желтоглазый зверь вновь стремительно сорвался с места, выбирая направление в сторону самого крайнего и чуть покосившегося домишки Шварцвальда. Именно там и жила его самая любимая на свете принцесса, ради которой он мог стать королем мира. Или потерять все. Но она этого еще не знала… В дом он вошел уже человеком, ради приличия пару раз стукнув костяшками пальцев по дверной деревянной створке. Ему было вольно входить без предупреждения, но мало ли, может дама не одета? Подождав пару секунд, Анхель тихо приоткрыл входную дверь, и черной тенью скользнул внутрь дома, ориентируясь по запаху. Свою ведьму он нашел спящей в кресле, рядом с едва теплым камином и кружкой ароматного чая. По губам оборотня скользнула легкая и теплая улыбка – та самая, которая так нравилась его любимой, и он осторожно, будто боясь, что от его обращения принцесса может проснуться, прикоснулся холодными губами к ее запястью, упиваясь сладковато-горьким запахом ее кожи. Кажется, это миндаль? Анхель вновь улыбнулся, и, ни в коем случае не желая потревожить Беате, опустился на пол прямо рядом с ее ножками, как верный пес. Да, только этой черноволосой ведьме удалось приручить дикого волка. Анхель думал, пристально вглядываясь в тусклые блики тлеющих дров. Он так хотел сказать своей принцессе все те слова, что поселились в его сознании, но в то же время, он жутко боялся быть отвергнутым. Боялся понять, что прекрасная Беате воспринимает его как знакомого, или друга Абигайл – и никак более. Ведь он не выдержит такого удара… Или, что еще хуже – она просто не захочет связывать свою жизнь с таким, как он. Неприятное воспоминание тут же кольнуло сердце – его первая любовь, белокурая Литиссия, узнав, что Анхель оборотень, покончила жизнь самоубийством, до этого просто сойдя с ума. Вольф тихо вздохнул, закрывая глаза и кусая губы. Нет, Беате не такая, она все знает. Но… Сможет ли она смириться? Сможет ли принять его в свою жизнь? Подсознание шептало что-то вроде, мол, попробуй, ты многого не теряешь. Откажет? Иди к Шварцу в клан, один… Умрешь, зато принесешь хоть какую-то пользу. Но внутренний голос был благополучно послан куда подальше, а Вольф положил голову на согнутые колени, продолжая вглядываться в причудливые тлеющие угли…
Beate: Встать на носочки, пытаясь дотянуться до той самой настойки, которую зачем-то сама, очевидно, по глупости, поставила на неприлично высокую полку. Повозившись с нею пару-тройку минут, Беате, которой, собственно, и принадлежал весь этот ветхий и, кажется, уже даже прогнивший у основания, дом, смогла-таки дотянуться до нужной склянки и с облегчением облокотилась на деревянный стол. Голова от положения "строго вверх" закружилась, а в глазах потемнело, но и торопиться было в этой жизни, в общем, некуда. Девушка встряхнула пузырек, понаблюдав пару секунд за тем, как исчезают с поверхности очередного лечебного снадобья воздушные пузырьки – лучше уж сразу вооружиться всем нужным на завтрашний день, а не корячиться перед местными жителями, пытаясь дотянуться, в силу своего низкого роста, до высокой полки. Абигайл в этом деле тоже не помощник – сказать по праву, Абигайл для неё днем – просто кошка, которая иногда и мешается не хуже обыкновенной житейской твари. Но, в отличие от последних, её черная красавица – не просто кошка. И если простые обладают какими-то задатками интеллекта, то её Абигайл – настоящий идейный генератор. В ночное время суток, правда, Беате мало наблюдет за тем, что и как делает её наставница, потому что, как и все нормальные люди, находится в царстве сновидений. Тем не менее, все, что сейчас девушка умеет – это полностью заслуга рыжеволосой оборотницы. Ах да, ещё одна, просто необходимо важная вещь: Абигайл просто незаменима тогда, когда ноги Беате(а это бывает почти регулярно) становятся ужасно холодными, чуть ли не ледяными. Звучит смешно, но когда в такие моменты она рядом, да и вообще, когда она рядом – появляется то самое приятное чувство защищенности, что трудно найти в Шварцвальде, особенно в последнее время. И до её ушей дошла молва о том, что в их городок добралась та самая Святая Инквизиция, отродье католической церкви. Беате не была обучена религиям, никогда не ходила в церковь и в Бога милосердного, естественно, не веровала, но и сделок с Дьяволом тоже пока не учинял. Ей было странно, страшно, когда она впервые увидела Абигайл уже в человеческом обличье, а не в облике грациозной черной кошки, их первый в жизни разговор она помнит до сих пор и до мельчайшей детали. Девушка положила пузырек к нескольким другим, стоящим в ровном порядке и не отличающихся ничем, кроме разве что цвета. Тут было много чего, ведь к ней, когда местный лекарь разводил руками, всегда кто-то да обращался за помощью, опуская, однако то, что их дети когда-то давно, когда она была маленькой запуганной девчонкой с босыми ногами и в дранном платье грязно-серого цвета, кидали в спину камни и кричали громко и пронзительно, так, что в ушах до сих пор иногда всплывает «ведьма, ведьма!». Теперь она не отрицала свою причастность к ведьмам, но общаться с кем-либо ещё у неё не было возможности. А, может, и просто желания? Зато она знала оборотней. Да, она знала и хорошо относилась к тем, кто являлся диким зверьем, кто готов и способен перегрызть глотку за свою добычу, не приведи дьявол кому-либо попытаться отнять ее у них. Она знала их всех, кого-то близко, кого-то не очень, и они знали её, знали её запах, запах её длинных черных волос, распущенных на данную секунду, а ещё знали о её привязанности к Анхелю Вольфу. Анхель был самым главным оборотнем в Шварцвальде и самым прекрасным на свете существом, с которым судьба сумела столкнуть черноволосую ведьму. Чуткий, добрый, с необычайно красивыми, глубокими и блестящими черными глазами, которые видят тебя насквозь, и ты знаешь, что тебя ничто не сможет огорчить, если он будет всегда рядом. Высокий, красивый, с длинными каштановыми волосами, чаще всего растрепанными после превращений и быстрого бега во время охоты, он казался Беате необыкновенным и порой даже не существующим. Иногда просыпаясь ночью, она с тревогой смотрела куда-то вдаль, не ощущая его присутствия рядом, и тогда в сердце закрадывалась невероятная тревога, а из глаз могли бы даже были брызнуть слезы, если бы вовремя их не сдержать… А на самом деле оказывалось, что он, её Анхель, её Ангел, её волк, просто выходил развеяться. Тогда она, босая, кидалась к нему в объятия, и простила больше так не делать и вдыхала приятный, словно горьковатый, привкус свободы, ветра и старой крови, смешанной с запахом полной луны. Незабываемое, волшебное, невероятное чувство! Чувство полной защищенности, чувство того, что жизнь без его лучистых глаз для неё ничего стоить не будет, поэтому всякий раз, когда серый волк, такой лохматый и взъерошенный, исчезал в полутьме нп3F1тупающей ночи на охоту, Беате прикусывала губу, в очередной раз убеждая себя в том, что с ним, с её волком, будет все нормально. Вот и сейчас, она намешивала себе в кружку травяной чай, основой которого послужила в большей степени, ромашка, и ожидала его. Как обычно, трепетно, сильно, нуждаясь в том самом чувстве безграничного счастья и спокойствия только лишь от того, что он в данную секунду находился рядом. Девушка медленными шагами прошлась по периметру комнаты, грустно наблюдая за тем, так догорает очередное полено, заброшенное в камин. Разжигать пламя заново не было смысла, да и температура в комнате была вполне сносной. За окнами бушевал осенний ветер, сдувая с крон деревьев последние уцелевшие листья – нужно собирать их, пока не начались заморозки, иначе никакого целебного эффекта из них уже не получишь. Она поставила кружку допитого чая рядом с креслом, на котором сидела. Тишина помещения угнетала, свист ветра стоял в ушах, а глаза сами собой закрылись. Черноволосая ведьма провалилась в спокойный и глубокий сон. Казалось, так и продолжалось бы, но что-то смогло потревожить её чувства. Неясные символы, что приснились только что, калейдоскопом цветных картинок проносились мимо, глаза ещё не привыкли к приятному полумраку помещения – в камине дотлевали огни, за окном было уже слишком темно и кто-то ещё был в комнате, кто-то родной… Абигайл? Нет, у неё другое дыхание. Беате улыбнулась, почувствовав то, что её сердечко начало трепетать. – Анхель…, - она сказала это очень тихо, однако, она знала, что он её услышал.
Anhel Wolf: Так тихо, что ритм ее сердца превращался в громовые удары для острого слуха оборотня. Он был счастлив, несказанно счастлив, что она здесь, рядом, жива и с ней все в порядке. А то ходят тут всякие, прикрываясь мантиями священнослужителей, и норовят причинить какое-нибудь зло. И даже неизвестно, кто опаснее – они, или треклятые вампиры, казалось, неплохо обосновавшиеся в Шварцвальде? Нужно искать меньшее зло, объединиться с кем-то, чтобы уничтожить других... Сложно. Анхель прикрыл глаза, тяжело вздыхая и в тайне мечтая о стакане чего-нибудь крепкого, рома того же, или виски. Но нет, пока рядом его принцесса, его самая любимая ведьма на свете, единственная, которой он может дать любое обещание, он никогда и слова не скажет против ее воли. А она крайне не любила, когда оборотень пил что-то крепче чая, и курил что-то опаснее пустырника. Парень усмехнулся своим мыслям, с упоенным сосредоточением рассматривая черты ее лица, его спящую принцессу, такую милую и сказочную, будто ирреальную, но такую близкую и ощутимую рядом. И нет ничего слаще такого вот мгновения, когда она чуть приоткрывает и щурит свои серо-зеленые волшебные очи, чуть хмурит лоб, прогоняя коварного Морфея с его обманчиво-нежными объятиями… О да, Анхель даже завидовал этому божеству, которому позволено беспрепятственно прикасаться к его самому дорогому на свете сокровищу. Но вот, тихий шепот разрезает тишину… Его имя, произнесенное едва-едва слышно, но звук этот заставляет оборваться что-то внутри, и позволить иллюзии той, зеркальной жизни, завладеть своим сознанием. Той жизни, где он вместе с этой черноволосой красавицей, совершенно одни и будто даже в Раю, хотя, он закрыт для них обоих. Жаль… Он бы запросто продал душу, чтобы эта чудесная девушка попала в Рай. Но нет, они оба подписали себе жестокий приговор, ради каких-то там благ. Помилуйте, ну какие тут могут быть благие намерения? А еще и церковь со своей псевдо «очищенностью». Противно. Анхель еле удержался, чтобы не фыркнуть презрительно, или просто сморщить нос. Однако, его царство одиночества теперь уничтожено, впрочем, он даже счастлив. - Беате, - Анхель мягко улыбнулся, - я рад видеть тебя… Ты в порядке, - я так волновался… но он никогда не скажет это вслух, - эти священники совсем с ума посходили, помнишь ту старую ведьму, что жила у холма? – парень слегка покачал головой, будто коря себя за то, что приносит своей блистательной донне одни лишь ужасные известия, - ее арестовали сегодня… К сожалению, я пришел слишком поздно. Знаешь… - я так боюсь за тебя, - будь осторожнее, ладно? – ну давай же, давай, попроси меня всегда быть рядом… И я ведь буду, клянусь, ни на шаг не отойду в сторону… - но он лишь внимательно всматривался в ее волшебные глаза, с немым восхищением и блеском в собственных очах. Он уже давно никак не мог решиться сказать ей о том, как же сильно он ее любит, что для нее лишь одной он такой чуткий, понимающий и добрый. Но все время он одергивал себе, говоря, что рано. Чертовски… О да, самым ужасным кошмаром для Анхеля Вольфа была мысль о том, что придя в этот дом, он может не найти здесь ее. - Нальешь чаю? – оборотень усмехнулся, показав крепкие белые зубы, да-да, именно зубы, трансформация его уровня была самой полной, - был сумасшедший денек… Его сиятельная леди лениво потягивается, медленно встает с места, не пряча такой чуткой и милой улыбки, и вскоре вновь появляется в комнате с кружкой ароматного чая в ладонях. Он аккуратно берет горячую керамику, едва ощутимо прикасаясь холодными и бледными пальцами к ее ладони. Точеные соболиные брови взлетают вверх в немом вопросе, мол, неужели замерз, а Анхель лишь улыбается, небрежно отбрасывая со лба прядь темных волос. Такое вот бремя – все мы, живые мертвецы, и кожа холодна, подобна январским снегам. Он вдыхает чарующий аромат, и полностью расслабляется, забыв все кошмары и сосредотачиваясь на главном. Хотя, можно было бы просто выкинуть на время из головы все-все-все мысли, упиваясь обществом его любимой ведьмы и этим прекрасным чаем, который действовал на оборотня благотворным образом. Ладно, Абигайл она может добавить валерьянки, и кошка будет счастлива, ну а ему-то что? Парень едва удержался, чтобы не рассмеяться, и, чуть подув на горячую жидкость, сделал большой глоток. А затем просто обхватил чашку ладонями, будто пытаясь согреться. - А где Абигайл? – да, надо было что-то спросить – с его стороны дико невежливо, сидеть вот так вот молча, погруженным в свои мысли и заботы. Начало разговора всегда вытягивалось за хвост, но зато потом они могли часами болтать, сидя рядышком у камина, болтать всю ночь, а под утро очаровательная Беате просто засыпала на его плече… Счастье… Оно ли это? Это – когда ты рядом…
Beate: Да, это был Анхель, тот единственный, кто смог совсем случайно похитить её никому не нужное сердечко. Так просто - появился на горизонте её обыденной жизни, растрепанный, дикий, необычный, притягательный, улыбнулся пару раз, прошептал что-то своим невероятным голосом и все, она полностью сдалась на его милость. И ей нравилось это ощущение. Она чувствовала его присутствие в собственной жизни, знала о том, что даже когда она спала - он был рядом. И даже когда его не было рядом, он все равно был рядом, внутри её маленького сердца. Она бы, наверное, даже сказала, что это - настоящая любовь, потому что это единственное, что могло бы объяснить все, что творилось в её душе на данную секунду. Она кивнула в ответ на его просьбу о чашечке чая, потянулась и поднялась с кресла, не забыв легко и почти невесомо улыбнуться ему, своему оборотню. Анхель был невероятным, в его теле боролись за "место под солнцем" два существа и, разговаривая с ним, Беате порой не знала, с кем именно говорит. Анхель-человек был осторожным, нежным и мягким, трепетно относился ко всему, что она делала. Анхель-волк постоянно был настороженным и будто бы приготовленным к вынужденному прыжку, после которого жертва вполне может лишиться пары жизнесущих косточек в своей шее. Она взяла чашку, над которой только что колдовала, в обе руки и так же медленно вернулась назад, в комнату с камином. - Быть осторожной? - Она улыбнулась и отдала ему чай, едва ощутимо дотронувшись до его ладони и почувствовав приятный холод его кожи - Я постоянно сижу дома, что может со мной случиться? Она присела рядом с ним, обхватив свои босые ноги руками - поза, выражающее полное отрешение от мира. Церковь, опасность… Об этом каждый день твердит ей Абигайл! А ещё и Анхель туда же… - Просто будь со мной рядом… - она села к нему в пол оборота и дотронулась пальчиками правой руки до его щеки, - всегда? – а потом отстранилась, смутившись от нахлынувшего порыва прильнуть к его тонким губам, и, будто по давно уточненному сценарию, принялась наблюдать за языками огня, танцевавших внутри камина. - Мне бы действительно этого хотелось. А ещё ей бы хотелось уехать куда-нибудь подальше от Шварцвальда. Совсем далеко, где никто не станет осуждать её за неправильные действия, где всем будет на неё наплевать, существует она или нет. Где нет этой ужасной церкви с её ужасными инквизиторами – она видела пару священнослужителей, когда была на местном рынке – старую Церковь, ту, которую Беате знала с рождения как старое, полуразвалившееся строение, полностью реставрировали и, кажется, не одна жертва пала внутри её стен. Девушку передернуло от одной только мысли, что кто-то из редких её знакомых может оказаться там же… Или она сама. Голос Анхеля вывел её из состоянии глубокого раздумья. - Абигайл? – Беате захлопала ресницами, тем самым пытаясь одновременно вникнуть в вопрос и отогнать остатки сна, а также удержаться от искушения зевнуть, - О, я не знаю, где она. Когда я присела отдохнуть в кресло, она сидела на окне, наверное, как только я заснула, она выскочила куда-нибудь погулять, ты ведь её знаешь. – Беате улыбнулась опять, снова, не обращая внимания на то, что все её движения и мимика были подобны мимике больного рассеянного человека, которому жить осталось совсем не долго, хотя в случаи нашей ведьмы это все можно списать на обычную усталость. Да, оказывается и ведьмы устают…
Anhel Wolf: Казалось, это не просто чай, а частичка ее тепла — такая притягательно манящая, что, закрывая глаза и делая глоток, ты чувсвуешь ее живой водою, наполняющей все твое сознание. Магия? К черту, что вы. Простая нежность, может, что-то большее, забота ли, интерес к искусству трав... - Все же, будь осторожной — Анхель слегка нахмурил брови, с вниманием прислушиваясь к шороху за окном — взлетела какая-то птица, качнулась и заскрипела ветка... Он на миг закрыл глаза, чтобы расслабиться — старые привычки дали свою трещину, он всегда был настороже. Когда-нибудь, меня это погубит... Летящее прикосновение ее легких и прохладных пальчиков вернуло разум, а вместе с ним и все те чувства, что он так старательно пытался утаить где-то на задворках сознания. Чашка отставлена в сторону, два мягких и пружинистых шага ближе к камину... Он присел прямо перед ней, той, что наполнила все его существование смыслом. - Я буду рядом. Всегда. Клянусь тебе, - он взял ее ладонь, слегка сжал, а затем коснулся бархатной кожи своими сухими горячими губами, - что бы ни случилось... Я пойду за тобой до конца, Беате. Позволь мне быть с тобой... Бред, бред, рано, ты торопишься... Он закрыл глаза и встряхнул шевелюрой, на манер волку, который жил в нем. Кто знает, может для его любимой он будет еще более опасен, чем Церковь? Полнолуние творит свои безжалостные метаморфозы, а оставлять ее одну в этот момент он не в силах. Я совсем запутался.
Beate: Она сидела все так же перед камином, потрескивание дров, атмосферность окружающей обстановки сыграли свое дело. В комнате пахло горящим деревом и симбиозом душистых трав, которые без этого дурманили голову. А ещё и он, такой дикий и родной, с такой нежностью говорит ей о том, что всегда будет рядом, никогда не оставит и она дает себе возможность поверить. Хорошо, что рядом не было Абигайл - она не любительница таких чувств. Что ей движет порой на самом деле Беате не знала, а спрашивать было как-то неудобно; она ведь её наставница, её сестра. Теуфел, которая с детских лет была пропитала одиночеством, теперь ловила каждый его вздох, сидела напротив него, едва не задевая его колено своей босой ножкой, и с теплой нежностью смотрела ему в глаза, все же поражаясь их бездонной черноте. - Анхель, - она улыбнулась, но не стала ничего говорить. Просто потому, что слова сейчас могли бы развеять ту самую сказочную атмосферу домашнего уюта, которую ведьма собирала по крупицам все годы своей жизни, - Анхель... - она зажмурилась, будто от яркого света - не имя ли было таким ослепляющим? Она говорила это мягко, пробуя на вкус такое двумысленное и любимое имя. Любимое.. Да, любимое. Она открыла глаза, поморгав несколько раз рестницами, чтобы контур комнаты снова обрел четкие очертания - перед глазами тут же появилось его лицо. Беате, чувствуя, как участилось её дыхание, только лишь посмотрела на его губы. - Анхель я... - предательская краска на бледном лице смотрелась так, словно ведьма была больна, - я люблю тебя. Неужели она сама сделала первый шаг?
Anhel Wolf: Она такая холодная, что же такое? Ага, вот и ответ. Она моргает, будто очнувшись от какого-то дьявольского сна, затем дыхание становится частым-частым, и она тихо произносит эти слова, которые он так ждал, но в то же время жутко боялся. Теперь мы вдвоем тонем в этом болоте... - Ты такая холодная, - он крепче сжал ее хрупкую ладошку, - Беате, моя милая девочка, - он с нежностью поцеловал ее запястья, старась не оцарапать тонкую кожу своими сухими губами, а затем просто провел ее ладонью по своей щеке, - что же мы натворили.... Я стану твоим проклятием, мое ангельское создание... И ничего не в силах с этим поделать. Я живу ради тебя, дышу для тебя, защищаю тебя, готов даже жизнь отдать, лишь бы ты была счастлива... - Я не представляю жизни без тебя, моя небесная, - он не смог побороть столь явное искушение и провел ладонью по волне ее волос, цвета ночного неба. Она не боялась его, нет, она бы поняла, ведь уживается же с Абигайл. Хотя, это рыжее создание та еще фурия, подчас может такое выкинуть, что в пору волосы на себе рвать. - Я тоже тебя люблю... - и обещаю, клянусь, никогда не причиню тебе вред! Скорее умру сам... Затем он слегка потянул ее на себя — ровно столько, чтобы понять его желание быть еще чуть ближе. И просто усадил на колени, заключив в кольцо пламенных объятий. Она такая холодная, зябко кутается в шаль — а он наоборт, в полурасстегнутой рубашке. Ведь для волка, температура тела априори в сорок градусов — самая, что ни на есть, норма. Анхель позволил себе зарыться носом в ее волосы, и почти не дышать, не смея нарушить эту божественную идиллию.
Beate: Да, она действительно большую часть времени была холодной. К тому же, на улице уже было далеко не лето, да и с приездом нового священника, как казалось, сама природа побоялась гневать Господа своей немилостью. Беате поежилась, но продолжала все так же тепло улыбаться, потому что теперь - она точно была уверена в том, что между ними нет ничего кроме чистой, настоящей любви. Насколько, конечно, они были на неё способны. Этот союз - невозможен, дик, запретен, от него жди беды. Но станет ли это прерятствием для изгнанников общества? Они ведь хватались друг за друга как за надежду, как за будущее, за завтрашний день, который таял в зажатом кулаке подобно дымке. Теперь он был к ней ближе, зарылся в её волосы, обжигал редким дыханием. Она чувствовала, что её сердце, вопреки его, почти неподвижному, билось словно заведенное, гнало кровь по венам и телу. Она любила его голос, такой глубокий и бархатный, словно ночь, надвисшая над Шварцвальдом. Ясная, таинственная ночь, растворенная в его интонациях завладела ею всей, она обняла его за шею, робко, будто бы прося разрешения, лбом уперевшись в его плечо. Он был горячим, она - холодной, он был оборотнем, она - ведьмой. Они были как черное и белое, контрастны друг другу, тянусь друг к другу. Ещё бы, ведь он был едва ли не единственным, кто не смотрел на неё с презрением из мужчин! Но это было все так, на окном её небольшого дома. А тут, в этой комнате из дурманящего запаха трав и огня - только они двое, рядом, близко. Она подняла голову, немного подалась вперед и поцеловала его в уголок губ, тонкими пальчиками провела по его щеке.. Такой красивый..
Anhel Wolf: Черт, иногда даже он понимал вампиров. Зарывшись носом в волосы, ощутить прятягательно-тонкий аромат бархатной кожи, пульс, артерию, а если зажмурится — и вовсе можно услышать, как кровь бежит по венам, разгоняя волны ледяного адреналина. Подчас Беате напоминала оборотню снежную принцессу — белокожая, глаза такие серые, льдистые, холодные и неприступные, черные волосы, струящиеся по плечам, хитрый прищур.. Но за этой, казалось, отталкивающе-нелюдимой внешностью пряталось ранимое, хрупкое и чувственное создание, его любимая девочка, только ему она смогла открыться и показать истинную себя. И он готов открыться ей в ответ, ничего не утаивая и не оставляя недоговорок. Она прикоснулась губами к его коже — такими холодными... Порой так и хочется сильнее сжать ее в объятиях, обжечь своим дыханием ее тонкие и изящные пальчики, будто созданные для игры на музыкальных инструментах... Он осторожно, будто от его прикосновения девушка может обернуться пеплом, прикоснулся губами к ее губам, словно согревая ее, и не прося ничего больше. Он останется целомудренным, если так захочет его самая дорогая на свете принцесса. Только бы еще раз ощутить шелк ее волос, почувствовать ее, и только ее тонкий и элегантный запах... Я люблю тебя.
Beate: Сердечко Беате снова начало выплясывать бешеный ритм, и все это просто от того, что в одно мгновение она почувствовала движение Анхеля. Беате была очень смущена и без этого, до неё чуть позже дошло осознание того, как сильно она рисковала, признавшись ему. А что если он оказался бы совсем не таким, каким она привыкла его видеть? Ведь он знаком и с Абигайл, а в жизни оборотницы нет места обычным существам. Какой порок в Анхеле?... Это никогда не волновало её. Беате была брошена и одинока. Ей было стыдно признавать, но она с самого детства с толикой зависти наблюдала за тем, как жили нормальные дети. Как счастливые горожане проводили время на улице, не боясь пройти мимо друг друга, не закутавшись с головой в потертый плащ. У Беате было много совсем детских мечт, но жизнь заставила ее рано повзрослеть. Но и даже сейчас, чувствуя как накаляется атмосфера в Шварцвальде, каждый свой редкий выход в город ведьма в глубине души принимала за праздник. Просто ощущение нормальной жизни заставляло её чувствовать нечто приятное внутри. Пусть это и длилось всего пару минут. Но сейчас. Беате довольно резко зажмурилась от того, что по её телу пробежала волна мурашек, и неосознанно схватилась за предплечье Анхеля. Она смутилась ещё больше, когда поцелуй продолжился: их губы встречались несколько раз и до этого, но это было совсем мимолетно... но и даже тогда смущало до ужаса! А сейчас ведьма ощущала такое не сдерживаемое волнение, что ей стало очень стыдно за свое поведение. Неужели это настоящий поцелуй? Неужели Анхель действительно её заметил? Любит её? Она чувствовала жар его тела, и на мгновение ей показалось, что она сама горит. Так было горячо. Пальцы на ее руках задрожали, как и она сама. Девушка и сама не поняла почему. Анхель всегда был с ней рядом, почти с самого первого дня знакомства. Порой он был ей роднее даже Абигайл, он был ей отцом, братом, другом... и возлюбленным? Беате точно была уверена, что хотела бы провести свою жизнь рядом с ним. Она почувствовала его запах снова, и её глаза заслезились, даже не смотря на то, что её веки были плотно закрыты.
полная версия страницы